Я хочу рассказать про шестерку ребят,
Что уже никогда не вернутся назад.
По семнадцати лет… образ сердце хранит,
Как мужчинами в Рай уходили они.
Я не знаю родов, я не знаю имен,
Лишь их слов пред концом мне все слышится звон.
Или слышится плач шестерых матерей –
Не обнять им отважных своих сыновей.

Они шли, через лес за собой уводя
От казни врагами «опасный отряд»:
Женщины, дети – одно – боевик!
Полевой командир у них – дряхлый старик.
Их федералы не взяли бы в плен,
Расстрел, оправданье простое – чечен.
Сзади пули свистят, впереди же просвет.
Надежда проснулась. Спасенье? Но нет.
Вот чистое поле, но дальше нельзя:
«Опасно! Тут мины!» - таблички гласят.
«Ни отступить, ни вперед не пройти,
Видно уж здесь нам покой обрести
Не смог уберечь вас, - так старец сказал, -
Но так не сдадимся!». И нож свой достал.
А парни тогда пошептались в кустах.
«Мы разминируем ИншаАллах!
Ты не волнуйся и спрячь-ка свой нож».
«Но как же?..» и старец не смог унять дрожь.
«Нет ничего для работы у вас!»
«Здесь метров триста и шестеро нас.
А для работы иман есть в сердцах
И женщин, что с нами, надежда в глазах!
Иль мы не нохчи, не дети мы гор,
Чтоб смерти боялись вкусить за сестер?
И за седины твои постоять?»
«Истинно Рай вам сегодня узнать!»
Первый и метра пройти не успел,
Как над Ичкерией взрыв прогремел.
Дрогнул второй, но не стал отступать,
Лишь обернулся салам братьям дать.
Третий взглянул на мать на свою:
«Саламу алейкум, до встречи в Раю!»
Дрогнули губы горянки седой:
«Если погибнешь, то я за тобой.
Кроме тебя никого уж и нет…»
Но только взрыв прозвучал ей в ответ.
Четвертого брата не стало за ним,
И пятый – салам! И остался один.
Три метра от смерти до жизни всего…
Всевышний шахидом забрал и его.

Когда федералы туда подошли,
И следа бежавших они не нашли.
И только в траве кровяная роса
Горела на солнце, слепила глаза.