Карча не выдержал и расхохотался.
-Рафаэль Дудов начинает новую жизнь? Жизнь праведника? Не смеши, кто тебе поверит!
-Мне плевать, кто мне поверит. Лишь бы Всевышний поверил в мою искренность!
-А ты искренен? Только честно? – Карча посмотрел на Коран на тумбочке брата. – Или это все так, мишура? Когда плохо, мы всегда ищем помощи у Бога, а когда все налаживается, мы забываем про Него. По-моему, это лицемерие. Если уж не можешь жить без греха, то в час беды Кораном прикрываться не надо!
-Ты не прав! – воскликнул Рафаэль. – Ты мыслишь как безбожник! Всегда нужно обращаться к Богу, когда бы ты к этому не пришел.
-Думаешь, Он примет твое раскаяние и молитвы? После всех твоих подвигов?!
Рафаэль на секунду замолк, но потом сказал неуверенным голосом:
-Я надеюсь на Его милость. Я знаю, что много грешил, но Он – Милостивее всех Милостивых. И я надеюсь, ты тоже это поймешь. Гораздо раньше, чем я.
-Ну, если Он так милостив, - усмехнулся Карча, - тогда я еще поживу в свое удовольствие, а потом буду молить Его простить мои грешки.
-Ты можешь умереть раньше, чем думаешь, Карча!
-Скорее всего – нет, Раф. Ты же знаешь…
-Что нет? Ты забыл, где ты?! Ты забыл, что Я тут делаю?! Разве еще неделю назад я мог подумать, что заболею раком?!
Карча уставился себе под ноги. Он не хотел думать о том, что у Рафаэля все так серьезно со здоровьем. И не хотел слушать его нотации. Но спорить тоже не хотел. Сейчас он думал, как бы быстрее отсюда уйти, видя, что брат уже рассердился и намерен промыть ему мозги.
-Если ты не хочешь говорить с Исламом, я сам с тобой буду общаться на эту тему, - медленно произнес Рафаэль. – Хотя у меня еще мало знаний…
-Ты будешь со мной общаться? – Карча встал со стула. – Да какое у тебя есть право учить кого-либо?! Ты мне хоть один грех назови, который ты не совершил! Что, вдруг пробило на Ислам, и решил заняться мной? Нет уж! Оставь меня в покое с моими грехами, я сам с ними как-нибудь разберусь. По сравнению с тобой мы все вместе взятые - святые!
-Что ты имеешь в виду? – стиснув зубы, процедил Рафаэль.
-Къой Аллахчун! Тебе правда надо перечислять?! А кто больше всех водяру дует на праздниках? А в казино тысячи зеленых кто просаживает? А в наркологической клинике кто лежал год назад? Я?
Карча почувствовал, то перешел уже некие границы дозволенного общения со старшим братом, но остановиться уже не мог.
-А все эти твои Маши, Оксаны и Иры? Сколько тебя мать просит жениться, так ведь нет – зачем! И правда незачем, только девушку мучил бы. Да и кто за тебя свою дочь отдаст? Я же твой брат, я всю твою жизнь вижу, и в ней никогда не было ни Бога, ни адет-намыс! А тут вдруг ты утверждаешь, что стал праведником… Не верю я тебе, Раф. Хоть убей, не верю!
Он ждал, что Рафаэль начнет ругаться в ответ, но тот лишь молча смотрел на Карчу. Потом он закрыл глаза. Две слезы скатились по вискам на подушку. Карча замялся. Он никогда не видел брата плачущим, да и представить себе не мог, чтобы взрослый мужик плакал.
-Извини, - наконец буркнул он, - ты сам спросил.
Рафаэль замотал головой, утирая слезы тыльной стороной руки:
-Ты тут ни при чем. Ты все правильно говоришь. Кто я такой, чтобы кого-то призывать к Исламу. Лучше с Исламом или Сеидом пообщайся, прошу тебя.
Карча закатил глаза. Так и не придумав благовидную причину, из-за которой можно уже было откланяться, он просто сказал:
-Мне пора идти, я завтра приду.
-ИншАллах1.
На следующий день Карча нашел много разных важных дел, чтобы не навещать Рафаэля. Он не хотел возвращаться к их разговору о религии, и потом ему было стыдно перед братом за то, что он в таком тоне с ним говорил. Хоть Карча и не соблюдал все обязанности мусульманина, какие-то неписанные истины в нем сидели с рождения. Он никогда не позволял себе грубить родителям и старшим. А вчера вот сорвался. Он даже толком не мог объяснить, почему поведение Рафаэля так его вывело из себя. Он тогда про то, что брату предстоит операция, что у него серьезная болезнь… все забыл… А еще через день Рафаэлю сделали операцию.
-К нему можно? – спросил Карча уже знакомую медсестру, все также сидевшую у входа.
У него не было настроения с ней заигрывать, хотя она уже с интересом поглядывала на него… Да, отказа он не получал ни разу и это стало его порядком утомлять и наводить на мысли, что все девушки пытаются использовать его и его финансы интересуют их больше, чем душа.
-Заходите, конечно, - кивнула она.
Карча вошел в палату и тут же пожалел об этом. Рядом с Рафаэлем у кровати сидел Сеид и читал вслух Коран. Карча мысленно чертыхнулся. Он специально осмотрел стоянку у больницы, чтобы убедиться, что ни Ислама, ни Сеида, ни их братьев тут нет… И вот на тебе! Но отступать уже было поздно. Присутствовавшие обернулись на него и поприветствовали. Парень взял стул и уселся рядом с Сеидом, продолжившим чтение. Сеид учился в медресе при мечети и был уже без 5 минут хафизом. А как он читал Священную книгу! Даже у Карчи, ни слова не знавшего по-арабски, то и дело мурашки пробегали по коже.
«Все-таки хорошо, что я – мусульманин, - подумал Карча – красивая у нас вера, правильная. Хотя некоторые почему-то до фанатизма доходят».
И он кинул беглый взгляд на Саида, потом на Рафаэля. Первый был поглощен чтением, второй, закрыв глаза, слушал его и, казалось, боялся выдохнуть, чтобы не нарушить ни звуком речь Всевышнего. Что-то у них было общее во всем облике. Что-то, чего Карча не видел прежде в своем брате… Величие… Гордость без гордыни… Спокойствие без обреченности… Просветленность без экстаза… Какая-то часть сердца парня искренне радовалась за брата, но какая-то недоумевала и насмехалась над ним. Карча попытался понять, что за двойственное чувство его охватило, хотя не был склонен к самоанализу. В итоге, задумавшись, он не заметил, как умолк Сеид.
-Сау бол, къарнаш! – поблагодарил его Рафаэль и взглянул на Карчу. – Тебе тоже понравилось?
-Неплохо, - согласился Карча. Хвалить Сеида он не стал принципиально.
Рафаэль заметил это и лишь качнул головой. Он выглядел измученным, но на лице не было того отчаяния, как в первые дни в больнице. Карча знал, что операция прошла «успешно»… насколько это применимо к ампутации. Он не представлял, что было бы с ним, если бы ему отрезали пол ноги, наверное, сошел бы с ума. Он не мог стать инвалидом, не мог позволить себе это в свои 25 лет. Жизнь только раскрывала свои двери перед Карчей. Он жил в Москве, городе исполнения желаний, у него были на это средства. Ему не надо было работать, так как на семейном совете решено было, что он будет получать второе высшее образование. Как бы он жил без ноги? Нереально…
-Ну я пойду? – Сеид встал со стула.
-Нет, останься, ты не мешаешь, - возразил Рафаэль.
-Мне еще надо заехать к одному брату, там никях читают, пригласили свидетелем.
Сеид пожал руку Рафаэлю, потом Карче и вышел из палаты. Карча вздохнул с облегчением. Он чувствовал, что сейчас разговор опять скатится к религии, но что делать, все равно надо брата навещать. А один на один они лучше поговорят, чем при свидетелях. Карча по примеру Сеида знал, что человека, углубившегося в веру, вернуть назад практически невозможно, поэтому даже не рассчитывал перетянуть Рафаэля обратно, полагая, что выписка из больницы и возвращение в прежний круг жизни все расставят на свои места. Тем больше его раздражало, что Рафаэль пытался ему что-то указывать, лез к нему в душу.
-Как ты после операции? Трудно? – спросил Карча.
-Да нет… Слабость эта дурацкая, ненавижу быть слабым! – откликнулся Рафаэль.
-А.. психологически? Как?
-Это оказалось легче всего, - неожиданно улыбнулся Рафаэль. – После операции было, конечно, отвратно. Но потом поговорил с Исламом, он объяснил, как это надо воспринимать мусульманину, все устаканилось. Я даже рад, что так легко отделался. Пусть лучше меня на куски разрежут. А то бы вдруг умер и не успел даже покаяться, понять все…
-Сильно он на тебя повлиял…
И пошло-поехало по-новой. Рафаэль с пеной у рта пытался доказать Карче аксиомы Корана и Сунны, тот отмахивался, апеллируя к тому, что нужно руководствоваться сначала общими понятиями о добре и зле, а потом уже начинать соблюдать обязанности Ислама. Операция не только не сломила дух Рафаэля, но наоборот, сделала его веру во сто крат сильнее. И Карча чувствовал, что брат говорит что-то важное, что каким-то образом стало смыслом его жизни. Он и рад был бы его понять, но не получалось.
-Почему ты не делаешь намаз, Карча? Это же твоя обязанность!
-Ты сам его начал читать только недавно, что ты ко мне цепляешься?!
-Но я же начал слава Аллах1у! Тебе тоже надо заболеть раком или еще какой-то дрянью, чтобы понять, что это важно? Ты хоть понимаешь, что это – твоя обязанность, а не прихоть?
-Понимаю.
-Тогда почему?
-А ты почему не читал раньше?
-Времени не было… Да и я не считал это обязанностью мусульманина…
-Ну а я просто не готов еще.
-Что значит «не готов»? Возьми книгу и выучи слова, движения. Будешь готов за день!
-Я не готов морально. Мне сначала тогда придется все-все соблюдать, а я пока не могу так…
Рафаэль фыркнул:
-Ты накапливаешь побольше грехов? Так у тебя хоть не было бы греха оставления молитвы.. А ведь Аллах1 с этого начнет спрос в Судный День.
-Раф, может, о чем-нибудь другом поговорим? – не выдержал Карча.
-Правда глаза колет, братик? Мне тоже ой как колола, когда Ислам со мной говорил. Но я смог с помощью Аллах1а победить в себе шайтана, хотя он прочно засел в моем сердце. Для этого нужно лишь усилие души…
-Раф! Ты еще о чем-нибудь можешь разговаривать?!
Рафаэль замолчал. Потом с грустью посмотрел на брата:
-Я боюсь, что не успею поговорить об этом, о самом важном… Я чувствую, что умираю, Карча. И скоро меня не станет. Поэтому я хочу сделать хоть одну стоящую вещь на свете – объяснить тебе и другим суть Ислама. Я не с тобой одним говорю на эту тему. Я говорил и с Магой, и с Зариной, и с Луизой. Я как старший брат, должен все это вам объяснить, раз отец и мать не сделали этого.
-Ты говорил с Луизой? – удивленно воскликнул Карча. – И что она сказала?
-То же, что и ты. Вы все говорите одинаково. Боюсь, за нее мне сильно придется мучиться в аду!
Луиза, младшая их сестра, с недавних пор подалась на эстраду и подавала большие надежды. Она уже неоднократно принимала участие в землячествах и концертах. Пела в основном про любовь, о которой в 16 лет знала только понаслышке. Но, тем не менее, пела. Карча представил, как Рафаэль стал с ней обсуждать что-нибудь вроде платка и юбки до пола.
-Не думай об этом, Рафаэль, почему ты должен умереть?.. Все у тебя в порядке, пусть и ..так. Что ты себя вгоняешь в депрессию!
-Врачи ничего не знают. Я чувствую, что болезнь еще во мне. И готов мучиться дальше, лежать тут годами. Только я боюсь умирать… Я очень этого боюсь.
Они минуту смотрели друг на друга, два брата, которые стали двумя разными мирами. И все-таки не было людей на свете ближе их.
