Основа жизни
Минут пятнадцать провела Кристина около зеркала - непослушный шелк упрямо соскальзывал с головы.
-Как же они это цепляют? – со злостью подумала она, бросив взгляд на часы. Первой парой – лекция, можно чуть опоздать, профессор пустит, но в новом обличии входить в аудиторию в качестве опоздавшей не хотелось.
Наконец Кристина прикрепила платок двумя невидимками к волосам и оглядела себя с ног до головы: длинная приталенная черная юбка, черно-синяя кофта с длинными рукавами и синий платок в тон на темных волосах. Кристина никогда бы не подумала, что ей случится кода-нибудь вылезти из любимых брюк, но ради Шамиля она готова и не на такое. Если, приняв ислам, она сможет вернуть его - она примет ислам!
Как Шамиль вернулся с исторической родины, его словно подменили. Где его взгляды, подмигивания, улыбки? Где их походы в кафешки и кино, прогулки по вечерней Москве? Сейчас он еле кивает, когда встречает ее в институте (если замечает, конечно, ведь он ходит, опустив голову, глядя под ноги) – словно что-то вырезало из его сердца все нежные чувства к Кристине.
«Извини, Кристин, нам надо расстаться», - в ушах и теперь эхом раздавались эти холодные слова, рвущие ее счастливую жизнь на куски.
«Почему? Что случилось?»
«Я стал другим человеком, у которого не может быть с тобой ничего общего. Я принял ислам и не могу больше с тобой встречаться».
«Разве ты не был мусульманином?»
«Нет. Оказалось, не был. Только то, что я родился в ***, еще не делает меня мусульманином, все гораздо сложнее. Я рад, что мне открыли глаза, пока не стало поздно. Вот говорю с тобой, и мне тошно от мысли о том, что я с тобой встречался. Как я мог?.. Словно покрывало сорвали с глаз, теперь я все вижу в настоящем свете! И тебя в том числе…»
Дальше он что-то говорил об одежде Кристины, о ее поведении, но девушка уже не слышала. В голове стучала лишь мысль: Шамиль, ее солнце и воздух, сама ее жизнь – бросает ее. Не из-за другой девушки, а из-за религии! Поначалу это казалось смешным и неправдоподобным, но потом она поняла, что Шамиль не шутит. Он прекратил с ней всякое обшение, на предложение остаться друзьями последовала кислая улыбка. Видя, что обратно Шамиля не вытянешь, она решилась поменять веру. Она слишком любила его, чтобы так просто отказаться от своего счастья.
Кристина не знала толком, что должна делать мусульманка, кроме того, чтобы одеваться скромнее, и решила, что это даже хорошо – будет повод обратиться к Шамилю за помощью. После того разговора он и близко ее не подпускал.
В метро Кристина погрузилась в воспоминания о том, как Шамиль впервые вошел в ее жизнь. Они с подругой стояли в очереди в кафе их института. Первое полугодие с его экзаменами уже позади, второе только начиналось. Несмотря на холод, воздух уже пах весной, настроение у них обеих было более чем боевое. Оксана беспрестанно шутила, и смех подруг не раз обращал на себя внимание ребят. Взгляд Шамиля Кристина поймала сразу – уж слишком выделялись на его грубоватом смуглом лице большие серо-зеленые глаза. Он с другом сидел за столиком с чашкой чая в руке и задумчиво жевал чипсы, посматривая на Кристину. Это не была любовь с первого взгляда, хотя девушке он сразу понравился. Тем более напомнил ей солиста одной известной группы. Она поделилась этим наблюдением с Оксаной.
-Может, возьмем автограф? – предложила в шутку та.
Подруги посмотрели друг на друга и обменялись легким кивком головы. Боевому настроению был найден выход.
Заплатив за чай, Оксана взяла поднос с чашками и решительно двинулась в сторону зеленоглазого незнакомца, возле которого как раз были свободны два места. Зараженная азартом подруги, Кристина следовала за ней.
-У вас не занято? – спросила Оксана с улыбкой, после которой обычно отрицательных ответов не поступало.
-Нет-нет! – хором отозвались оба парня. Получилось забавно, и все четверо рассмеялись.
Так они познакомились с Шамилем и Магомедом. Поначалу это было рядовое знакомство – просто, чтобы завести побольше друзей в институте. Так как Шамиль ходил практически всегда вместе с Магомедом, как и Кристина с Оксаной, они иногда сидели все вместе в кафе или стояли на перемене у входа в институт, греясь на мартовском солнышке. Но однажды Оксана приболела, Маги тоже не было в институте. Волею судеб Кристина и Шамиль встретились в кафе, и как-то так получилось, что проболтали они до самого его закрытия. А так как темы для разговора еще не были исчерпаны, Шамиль предложил переместиться в какое-нибудь другое место. Так история началась и длилась почти два года. За это время Кристина беспросветно в него влюбилась, да и он говорил тоже самое, и она не могла поверить, что за какие-то пару недель все изменилось и было перечеркнуто такой смешной причиной.
Да изменилось ли? Изредка она замечала, что Шамиль смотрит на нее, но он быстро отводил глаза, словно борясь с собой.
Оксана глубоко сочувствовала подруге, но ее решение принять ислам встретила настороженно.
-Знаешь, Кристин, это все-таки ответственный шаг. Ты уверена, что выдержишь?
-А что там выдерживать? Выдела Пати и Залину с нашего курса? Чем они от нас отличаются, хотя мусульманки? Говорят только, что их пророк – Магомед, и полумесяц носят вместо крестика.
-Судя по твоим словам, Шамиль глубоко ушел в религию, так что на них не равняйся. Думаю, из них такие же мусульманки, как из меня буддистка, - рассмеялась Оксана и добавила уже серьезно. – Тебе и алкоголь нельзя будет пить. И Шамиль будет у тебя один, на всю жизнь. А сам еще штук десять приведет потом.
-Что за чушь. Мусульманам можно иметь только 4 жены, да и то если очень надо – по культурологии же рассказывали. А выпивка – небольшая потеря, не очень-то я ее люблю.
-Ну ты втрескалась, подруга, - только вздохнула Оксана.
В тот же день после принятия решения они пошли за новой юбкой для Кристины, ведь в ее гардеробе были только брюки да пара «little black dress», едва доходивших до колена.
-Может, сразу паранджу тебе купим? – подтрунивала над ней Оксана.
-Паранджу пока не надо, - ответила Кристина, - а вот платок, пожалуй, будет кстати.
Глаза Оксаны округлились:
-Ты что, будешь ходить в платке?! И в институт тоже?!
-А что такого? У нас свобода совести. Да не волнуйся так, я по телеку видела как они его надевают. Как мы – бандану, и волосы можно спереди выпустить. По-моему, и скромно и элегантно. Что-то в этом есть.
-В этом есть дискриминация и ущемление прав женщины, - пробурчала подруга.
На лекцию Кристина все-таки опоздала, решила забить на нее вообще и посидеть в кафе, вживаясь в новый образ. Проходя мимо группы кавказцев, краем глаза она заметила недоуменные взоры и услышала за спиной шепот, в котором расслышала слово «мусульманка». Значит, признали – обрадовалась она, хотя возросший интерес к ее персоне тут же начал давить, сердце билось чаще от того, что все ее разглядывают. Мелькнула мысль «а может, без платка обойтись?», но Кристина отогнала ее – ради заветной цели надо напрячься. В кафе она села в самый дальний угол. За соседним столиком сидели две девушки – однокурсницы Шамиля и по совместительству – его землячки, Кристина их знала заочно. Они с гримасой презрения осмотрели ее наряд и теперь обсуждали что-то на своем языке, всем видом давая понять, что говорят именно о ней. Кристине это не понравилось, хотя она и не задумывалась о том, какое впечатление произведет на мусульманок института. Ей нужен был Шамиль, и только его мнение волновало. Но все же она побыстрее допила чай и пошла к залу, где должна была быть следующая лекция.
Увидев издалека подругу, Оксана театрально всплеснула руками.
-Слушай, а тебе идет, - констатировала она. – Только не знаю… Я вчера смотрела передачу про Арабские Эмираты, там они в паранджах. Ты уверена, что этого достаточно?
-А у нас в институте ты хоть одну в парандже видела? – парировала Кристина. – Да я и так – прорыв по сравнению с остальными.
Пока шла перемена, подруги обсуждали, стоит ли Кристине самой подойти к Шамилю и спросить что-нибудь по исламу или подождать первого шага с его стороны. К ним подошел Рамиль, однокурсник из соседней группы.
-Че это ты в платке, Кристина? В старообрядцы записалась?
-Ты что, не видишь! Она ислам приняла, - назидательно ответила Оксана.
-Да-а-а? – Рамиль расплылся в улыбке, и до Кристины дошло, что он – татарин, а значит – тоже мусульманин, поэтому-то и рад.
-Ну поздравляю тогда, - продолжал он, - а ты в мечети принимала?
Вопрос на засыпку.
-А надо в мечети?
-Я точно не знаю, я же с рождения мусульманин. По-моему, ты должна сначала пойти в мечеть и там имаму об этом сказать. Может, он тебе справку даст о том, что ты мусульманка.
-А без этого никак не обойтись? – Кристине совершенно не хотелось идти в мечеть.
-Вы же, когда креститесь, идете в церковь. Да не бойся, там не страшно. Хочешь, могу с тобой сходить?
-Нет, спасибо. Лучше напиши, где она находится, если не трудно?
-Ща! – Рамиль пошел на свое место за ручкой и листом бумаги, а Кристина повернулась к Оксане.
-А ты думала одним платком отделаешься? – засмеялась та. – Еще будешь лбом об пол биться, помяни мое слово.
-Да не смешно! Со мной не сходишь?
-Не-не-не, - замотала головой Оксана, но, посмотрев на расстроенную подругу, добавила, - я у входа подожду, пока ты там все оформишь.
Подошел Рамиль со списком мечетей и объяснил, как к какой проехать, еще раз поздравил и ушел делиться новостью с однокурсниками-азербайджанцами. К концу лекции весь курс был в курсе, что Кристина теперь «в исламе».
На большой перемене девушки пошли перекусить. Кристина в толпе студентов искала глазами Шамиля. Наконец у противоположной стены она заметила Магомеда, а, значит, скоро должен был появиться и Шамиль. Мага кивнул девушкам и махнул рукой, приглашая за свой столик. Но Кристина понимала, что это просто вежливость, и Магомед не хуже нее знает, что Шамиль не одобрит подобное соседство, поэтому она отрицательно покачала головой.
Вскоре появился сам Шамиль. Не заметив Кристину в очереди, он прошел к столику друга и сел к ней спиной. У Кристины внутри все заныло – как всегда безупречен и красив («Что ты в нем нашла?» - удивлялась Оксана). Каждый его жест она знала наизусть, но следила за каждым шагом, с тоской понимая, что никакая сила не способна вырвать его образ из ее сердца. Мага, видимо, тут же доложил, что с ней что-то не так, потому что Шамиль резко обернулся и уставился на нее, сразу найдя в толпе по платку. Он смотрел так долго, что Кристина невольно опустила глаза. В его взгляде не было радости, скорее недоумение. Когда она снова посмотрела в его сторону, он уже отвернулся. Значило ли это провал плана? Кристина пока не знала, но преисполнилась решимости посетить мечеть в ближайшее время.
На следующий день после занятий они с Оксаной по совету Рамиля поехали в Соборную мечеть Москвы. Оксана постеснялась и близко подойти к мечети в своем далеком от мусульманских норм наряде и осталась дожидаться подругу в кафе неподалеку. Кристина, потуже затянув платок, двинулась принимать ислам «по-настоящему».
Небольшое голубое здание мечети со всех сторон было обнесено забором, в калитку спокойно проходили люди – никакого фейс-контроля. На площадке перед входом стояло несколько молодых людей в белых шапочках, женщин нигде не было видно. Рамиль объяснил Кристине, что в мечети вход бывает общий и отдельный для женщин, но какой именно вход в Соборной мечети – он не знал и посоветовал у кого-нибудь уточнить, лучше у женщин.
Кристина чуть постояла у входа и, наконец, подошла к мужчинам. В другом месте она бы подсознательно стрельнула глазками, кокетливо улыбнулась, в общем, включила бы женское обаяние. Но сейчас все кокетство куда-то улетучилось. Не узнавая саму себя, Кристина робко обратилась к ближайшему из них:
-Простите, пожалуйста…
-Да, сестра? – тут же откликнулся тот.
У Кристины не было братьев, а этот мусульманин ответил так, словно она и впрямь была его родной сестрой. Девушке это понравилось, и она осмелела.
-Вы не подскажете, где тут можно войти?
-Конечно. Вот в эту дверь войдете в зал, дальше направо или налево наверх по лестнице, там комната для женщин.
Девушка двинулась в указанном «братом» направлении. Войдя внутрь мечети, заметила полки для обуви и мужчину, надевавшего ботинки. Она тоже разулась и поставила сапожки на одну из полок в надежде, что в мечети можно ставить рядом женскую и мужскую обувь, и ее поступок не оскорбит ничьи религиозные чувства. Затем она поднялась по лестнице, и взгляду ее предстало удивительное зрелище: оказывается, вся мечеть была устлана мягким бордовым ковром с узорами, потому-то и требовалось снять обувь. Вдоль стен прямо на полу сидели кружками мужчины. Некоторые стояли, склонив головы, прямо посреди зала, видимо, молились. Резные колонны придавали залу строгий и торжественный вид, но ковер смягчал обстановку, придавая ему «домашность». Это тоже понравилось Кристине. Ей подумалось, что быть мусульманкой не так уж плохо, если в мечети чувствуешь себя как дома.
Слева от себя она заметила лестницу наверх и поспешила туда, не зная еще толком зачем ей женская комната, если ислам у нее должен принимать мужчина-имам. Комната, а точнее балкон над первым этажом выглядел тоже очень уютно, но тут было не так много народа: кружок девушек, читавших что-то вполголоса на арабском, две пожилые женщины, и еще одна, перебиравшая четки поодаль от других. Кристина сразу обратила внимание, что платки у всех присутствовавших повязаны совсем не так, как у нее. Разных цветов и конструкций, отличались они от ее косынки в одном – волос ни одной женщины не было видно, тогда как у Кристины спереди виднелся пробор, а сзади выглядывал хвостик.
Кристина решила заговорить с отдельно сидевшей старушкой, чтобы не беспокоить остальных.
-Извините, вы не скажете…
Но старушка вдруг сделала большие глаза и цыкнула на Кристину, добавив что-то на другом языке.
-Что? – переспросила Кристина. – Я не понимаю.
Женщина подозрительно осмотрела ее с головы до ног, а затем сказала:
-Ты не татарка?
-Нет.
-Хм… А ты уверена, что в мечети можно говорить на русском? Это же не мусульманский язык.
Кристина ни в чем не была уверена, поэтому пожала плечами:
-Я знаю только русский и английский.
-А ты кто по нации?
-Русская.
Эта новость повергла бабушку в состояние шока. Она прижала к груди четки и покачала головой:
-Да кто ж тебя сюда впустил?
Кристине стало совсем не по себе. Рамиль ничего не говорил о том, что русским вход в мечеть запрещен. Она почувствовала, как румянец заливает ей щеки, и пробормотала:
-Я только хотела принять ислам…
-Как принять? Ты же русская, христианка, - старушка была сбита с толку не меньше Кристины. – Так же не бывает!
-Разве нельзя стать мусульманкой?
-Никогда о таком не слышала.
-В чем тут дело? – к ним подошли две женщины, ранее занятые разговором. – Что случилось, Адель-апа?
Адель-апа моментально перешла на родной язык и поведала о необычной пришелице. Но женщины отреагировали на историю, как Рамиль - их лица засветились улыбками.
-Это же прекрасно, дорогая моя! Конечно она может принять ислам. Наш Пророк был послан ко всем национальностям, не только к татарам, - и женщины расмеялись.
-Как тебя зовут? – спросила Кристину мусульманка повыше с узкими глазами, едва угадывавшимися среди морщин.
Кристина представилась.
-Меня зовут Танзира-апа, это Наргиз. Ну и Адель-апу ты уже знаешь. Так ты решила принять ислам?
-Да.
-Я сейчас позову кого-нибудь из имамов, пусть засвидетельствуют, хотя Аллах – лучший Свидетель.
Танзира-апа чуть ли не бегом бросилась за имамом, а женщина по имени Наргиз предложила всем сесть.
-Тебе обязательно нужно поменять имя, - сообщила она. – Ведь Кристина значит христианка, а ты теперь мусульманка. Какое мусульманское имя тебе нравится?
Кристина и не подозревала, что ее имя переводится именно так, и что-то в душе зашептало ей, что, возможно, зря она это затеяла, и смена веры – гораздо более ответственный шаг, меняющий в корне всю жизнь, не только внешний вид; что он требует глубоких размышлений о Боге, чем те, которые посещали ее при успешно сданных экзаменах. Но сейчас отступать некуда.
-Тебе надо взять имя Муслима. По-моему, это логично, - говорила между тем Наргиз, не дождавшись ответа Кристины. – Или Айша, так звали любимую жену нашего Пророка Мухаммада. Но знаешь, честно скажу, тут каждая вторая русская – Айша, так что выбери лучше что-то пооригинальнее. Может, Фатима?
Кристина переваривала поступавшую информацию. Наргиз ударилась в выбор имени, но она слушала в пол-уха. Зацепила фраза – «каждая вторая русская». Что это значит? Что тут бывает много русских девчонок, ставших мусульманками? А она-то думала - ей одной пришла в голову такая мысль.
Тем временем Танзира-апа вернулась. За ней следовал представительный мужчина с короткой густой бородой и такими же узкими глазами. Поверх его пиджака было накинуто нечто вроде плаща, а на голове белел настоящий тюрбан. Вместе с ним шли еще двое мусульман, один из которых был чем-то похож на ее Шамиля, только глаза карие и возраст больше. За две-три секунды произведя осмотр, Кристина устремила взгляд в пол.
-Так, давайте по-быстрому, а то скоро азан, - с ходу заявил имам.
Он пристроился на лавочку рядом с Кристиной, сидевшей на полу, остальные остались стоять. Кристина подумала, что это телохранители.
-Ты хочешь принять ислам?
-Да, - ее голос сел от волнения.
-Отлично. Меня зовут Равиль, вот два свидетеля. Как вас зовут?
-Абдуррахман, Асадулла, - представились свидетели.
Имени Кристины имам спрашивать не стал.
-Итак, ты сейчас должна сказать шахаду – свидетельство веры, а мы засвидетельствуем, что ты приняла ислам. После этого ты станешь мусульманкой… Хотя, если ты поверила в ислам, то уже ею стала. Повторяй за мной: Ашхаду алля иляха ил-Аллах…
Совершенно запутавшаяся Кристина покорно повторила за имамом шахаду на арабском и русском языках.
-Ну вот, поздравляю! Добро пожаловать в нашу умму, - кивнул Равиль.
-Аллаху Акбар! Аллаху Акбар! – внезапно раздался чей-то возглас.
«Как в передачах про Чечню» - подумала Кристина. Но, оказалось, не как в передачах. Голос зазвучал нараспев, отражаясь от стен мечети, расшевеливая прихожан. У Кристины захватило дух от этих звуков, что-то переворачивалось в душе. Наспех попрощавшись, имам Равиль поднялся и поспешил со свидетелями вниз. После окончания азана Танзира-апа спросила:
-Встанешь с нами читать намаз или пока посмотришь?
-Спасибо, я пока посмотрю.
Все женщины встали в ряд со звуками второго азана, а Кристина села сбоку и следила за их действиями, размышляя о том, что Шамиль, должно быть, тоже теперь молится и ей придется молиться, чтобы соответствовать ему. Хорошо, что у нее есть своя комната, и родители не заметят чудачества дочери.
После молитвы Танзира-апа оставила Кристине номер телефона, наказав звонить в любое время суток по любому вопросу.
Теперь Кристина чувствовала себя стопроцентной мусульманкой и искренне недоумевала, почему прошла уже неделя, а Шамиль так и не заговорил с ней. Но, когда измученная догадками, Кристина решила было сделать первый шаг, он подошел. Она ждала Оксану у раздевалки, в стороне от шумной очереди, когда заметила фигуру Шамиля, дрейфующего в потоке студентов. Он явно пробивал дорогу в ее направлении. У Кристины внутри все замерло, но она постаралась придать лицу самый невозмутимый вид.
-Привет! – поздоровался Шамиль.
-Ассаламу алейкум, - отозвалась она.
Шамиль приподнял черную бровь.
-Ваалейкум. Как дела?
-Ничего. Вот Оксанку жду. А ты как?
Шамиль проигнорировал вопрос. Он отвел глаза, вычищая невидимые пылинки со свитера, собираясь с мыслями – Кристина хорошо знала эту привычку. Она смотрела на него глазами преданной собаки, не понимающей, за что получила пинок от хозяина, но несмотря на это обожавшей своего обидчика.
-Ходят слухи, что ты ислам приняла, - наконец заговорил Шамиль.
-Да, приняла.
-А что тебя к этому подтолкнуло?
«То, что ты меня бросил из-за веры, бездушный кусок льда!» - хотелось ответить Кристине, но она почувствовала, что это «неправильный» ответ.
-Ну не знаю, - расплывчато сказала она, не готовая к подобному вопросу, - я долго думала и решила, что так будет лучше…
-Лучше? – переспросил Шамиль. – А в чем лучше?
Кристина молчала. В его тоне она услышала насмешку, ему не нужен ответ. Ее цель принятия ислама была одна – угодить ему, и она не рассчитывала на то, что он будет копаться в мотивах этого шага. Можно, конечно, сказать, что сделала это для души, но по прошлому опыту Кристина знала, что ложь он вычисляет моментально.
-Я так и думал, - с сарказмом продолжил Шамиль, - ты стала мусульманкой, чтобы вернуть наши отношения, не так ли?
От холода в его голосе у Кристины слезы сами собой навернулись на глаза. Она только кивнула.
-Аллах! Кристина, ты соображаешь, что ты делаешь? Ты спятила что ли? А если я завтра стану буддистом? Что ты будешь делать?
-Я люблю тебя, Шамиль, я пойду за тобой везде!
Шамиль фыркнул:
-А если спрыгну с десятого этажа?
-Не говори глупости.
-Ты говоришь еще большие глупости. Принимать другую веру из-за человека – это настоящая глупость. Сама подумай, в вере что на первом месте? Бог. А ты на это место поставила меня. Не Аллаху ты стала преданной и поклонилась, а мне. У тебя и в мыслях не было угодить Всевышнему, только мои чувства вернуть хотела. Ты не приняла ислам, вот что я тебе скажу, ты и близко к нему не подошла!
Кристина едва успевала вытирать бежавшие по щекам слезинки. Шамиль был во всем прав, но она думала больше о том, что теперь потеряла его навсегда.
-Что мне делать, Шамиль? Я не могу без тебя…
-Будь сама собой, - развел руками он. – Это мне в тебе и нравилось. Тебе придется принять тот факт, что между нами все кончено, и смириться с этим. Возможно, тебе поможет осознать это то, что через месяц я собираюсь жениться. А насчет ислама – перестань валять дурака и потешать народ в институте. Все девчонки и ребята-мусульмане видят, что этот маскарад из-за меня, и ты не только себя на посмешище выставила, но и меня унижаешь. Так что сними этот платок, тем более, что ты неправильно его носишь, покрыть затылок – невелика заслуга. И серьезно подумай на досуге. Только не обо мне, а о Боге. Если у тебя действительно возникнет интерес к исламу, я – к твоим услугам. Еще вопросы есть?
Кристина подняла на него покрасневшие глаза:
-Неужели ты меня больше не любишь?
-У меня были сомнения на этот счет, - помедлив, признался Шамиль, - непросто было вычеркнуть тебя из жизни. Но у меня появились другие приоритеты. А твой лицемерный поступок расставил все точки в наших отношениях. Это наш с тобой последний разговор на эту тему. Надеюсь, завтра ты примешь свой нормальный вид. Ну давай, я пошел. Привет Оксане.
Кристина, не сдерживая больше рыданий, бросилась в дамскую комнату. Запершись в самой дальней кабинке, она сорвала с головы платок и утирала им бесконечные слезы. Оксане написала, что место встречи переносится. Жизнь закончилась – Шамиль женится. Едва это слово появлялось в голове, поток соленой влаги вновь орошал платок. Почему мир так несправедлив? Ее Шамиль будет чьим-то еще! По какому праву?!
Оксана еле вытащила подругу из ее убежища. Всю дорогу, пока они ехали вместе, она лишь сочувственно вздыхала и говорила общие слова утешения, никак помочь в этой ситуации она не могла.
Выходные Кристина провела на автопилоте. Пить она не любила и после банки джин-тоника оставила эту идею, наркотиков боялась как огня. Приходилось пребывать в состоянии самой депрессивной депрессии. О Боге не думалось, думалось только о том, как дожить оставшиеся 50-60 лет до смерти и отойти, наконец, на вечный покой. Мысль о самоубийстве, после некоторых размышлений, Кристина отбросила, сочтя эгоистичной по отношению к родителям и трусливой по сути. Вечером же воскресенья к вопросу «Как жить дальше?» добавилась дилемма «Что надеть?». Падать лицом в грязь перед институтом, показав, что весь сыр-бор был из-за парня? Или продолжать уже никому не нужную игру?
-Кристина, ассаламу алейкум! А где же платок? – как она и ожидала, первым поинтересовавшимся стал Рамиль.
-Салам алейкум, я решила, что пока еще не готова к этому, буду изучать основы.
Кристина соврала, но ничего лучше в голову не пришло. Раз над ней смеялась вся мусульманская составляющая студентов, смысла дальше играть в ислам она не видела. А так – пошушукаются и забудут. В конце концов, она была одной из самых привлекательных девушек в институте, и ей многое могло сойти с рук без ущерба для статуса. Кристина оставила платок дома, но ходить в длинной юбке ей понравилось, в этом было что-то невероятно женственное. Оксана одобрила «возвращение» подруги и тут же попыталась найти замену Шамилю. Но все кивки в сторону разных ребят Кристина оборвала, казалось, что в мире такого, как ее Шамиль, больше не существует.
Она старалась не пересекаться с ним в институте, но, увидев, не могла не посмотреть в его сторону. Шамиль учился на последнем курсе, а это значило, что видит она его последние недели. Потом уже другая будет всю жизнь любоваться им. Хотя никто не сможет его любить так, как любит ОНА! А она будет любить его ВЕЧНО!
Дни каплями густого клея текли один за другим, перемежаясь с выходными, в которые Оксана тащила Кристину в кино и по магазинам. Но это было плохим утешением. Чувство пустоты, наступившее с окончательным расставанием с Шамилем, казалось, ничто не в состоянии заполнить. В один из таких выходных Кристина и задумалась о Боге. Ноги сами понесли ее в церковь, все-таки она – Кристина, христианка. Вместе с Оксаной они зашли в одну из многочисленных церквей, прячущихся в каждом переулке столицы. Оксана была в бейсболке, Кристине какая-то старушка протянула платок, велев покрыть голову. Подруги прошлись по церкви. Кристине захотелось сесть и обо всем поразмыслить, но сесть было негде. Да и чтобы сосредоточиться, ей нужен нейтральный фон, а бесчисленные иконы, узоры и убранство отвлекали. Кристине вспомнилась мечеть, но сейчас они были слишком далеко от любой из них.
-Я хочу поговорить со священником, - вполголоса сказала она Оксане.
-Вот тебя заносит, - шепнула та в ответ, - теперь в монастырь уйдешь?
-Неплохая идея, - усмехнулась Кристина и пошла на поиски священника.
Когда священник был найден, девушка еще толком не знала, что хочет ему рассказать и что услышать, исповедаться она не собиралась однозначно. Представившийся отцом Дмитрием молодой человек выслушал ее с грустным спокойствием. Кристина ожидала, что он начнет клеймить ее и угрожать отлучением от церкви за опыты с религией, но этого не последовало. Она рассказала ему все в подробностях, включая их с Шамилем последний разговор. Отец Дмитрий неопределенно покачивал головой и покусывал губу, не перебивая. Поток информации иссяк, и Кристина умолкла, на всякий случай подытожив:
-Что бы вы могли мне посоветовать?
-Я бы много чего мог посоветовать, - медленно произнес отец Дмитрий, - но я так и не понял, чего ты хочешь от жизни? Тот парень-мусульманин прав, ты о Господе не думаешь, зачем тогда спрашиваешь меня, «служителя культа», совета? Я мог бы разговаривать с тобой только как христианин с христианкой, а не как психолог с обиженной жертвой, а пока ты ищешь именно последнее.
-Я поняла, спасибо, - обидевшись, сказала Кристина и повернулась, чтобы уйти.
-Постой. Я не закончил. Раз ты пришла сюда, а не к психологу, значит душа твоя ищет Бога. Господин твой, Шамиль, ушел, и ты, конечно, ищешь замену. Всем нам необходимо чувство защищенности, надежда, что за нами кто-то присматривает, что будет рядом в счастье, а особенно – в горе. Но послушай, никто из людей не способен на такое по той простой причине, что люди – смертны. Еще они предают, бросают, забывают нас. В конце концов, у каждого куча своих проблем, и никто не может работать твоей крышей и жилеткой 24 часа в сутки, даже родители или муж. Только Бог всегда рядом с нами, с рождения и до смерти. Когда мы молимся, спим, едим или учимся. Он всегда выслушает твои жалобы, просьбы и балгодарности. Что, если бы этот парень не оставил тебя, но погиб в аварии? Результат был бы тот же – боль потери. Только твоя боль силнее той, которую испытал бы верующий человек, потому что тебе кажется, что ты осталась одна на целом свете, а это не так. Господь с тобой.
-То, что я приняла ислам, имеет какое-то значение? – помолчав, спросила Кристина.
-Я не вижу, чтобы ты приняла ислам. Бессмысленное повторение основы веры еще никого не делало ее адептом, как бы человек ни упражнялся в ритуалах. Платок, мечеть – это все ритуал. Ты не вникла в основу вероучения ислама, чему учит эта религия, каким представляет Бога человеку. А если бы вникла, не стала бы поступать столь опрометчиво.
-Почему?
-Ну, - усмехнулся отец Дмитрий, - у меня нет времени читать курс сравнительного религиоведения, это очень объемный вопрос. Сама возьми почитай Коран и Библию, и сердце найдет истину по воле Божьей.
Из церкви Кристина вышла в глубоком раздумье и сразу потянула Оксану в книжный магазин. Она знала, что Библия у них дома найдется наверняка, и хотела добавить к ней Коран, чтобы читать их параллельно.
В метро ей так и хотелось уже раскрыть приобретение в твердом зеленом переплете с золотой вязью на обложке. Кристина любила читать, и каждая купленная книга была для нее что нетронутое пирожное, особенно, если это было нечто, отличающееся от любовных романов и детективов «для метро», которых она прочла море. Поэтому Кристина как можно скорее отделалась от общества Оксаны и поехала домой, чтобы там уже на диване, с подушками и пледом, с пакетом чипсов в руках окунуться в мир ислама.
До этого Кристина никогда не открывала Коран, и могла сказать о нем только, что «если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Она знала из курса культурологии, что Коран – это сборник откровений, ниспосылавшихся пророку Магомету, арабу по происхождению, что там должно быть сказано про платок, многоженство и войну против неверных. Чтение обещало быть увлекательнее романа, а объем книги в 300 с лишним страниц даже чуть расстроил ее – слишком мало, по ее мнению, чтобы читать взахлеб хотя бы несколько дней.
Придя домой, девушка, как и планировала, улеглась на диван и раскрыла Коран. Первая сура называлась «Фатиха» и до боли напомнила ей христианскую молитву «Отче наш». На середине второй суры Кристина заснула.
Коран оказался далек от того, что Кристина ожидала увидеть, и совершенно не походил на «Тысячу и одну ночь». Иногда читать повеления мусульманам было интересно, в основном же она начинала клевать носом после трех-четырех страниц. И все-таки продиралась сквозь аяты с упорством конквистадора, прорубающего дорогу в девственных лесах Амазонки, дав себе слово дочитать Коран до конца, найти истину и понять, что двинуло Шамиля в религию. Она замечала, что где-то Коран повторяется, истории о пророках словно взяты из Библии. Порой казалось, что следующий аят никак не связан по смыслу с предыдущим. Иные аяты были размером в пару предложений, другие блистали краткостью и глубиной содержавшейся в них мысли.
Шамиль не то, чтобы забылся. Тупой болью в груди и резью в глазах два-три раза в день он напоминал о своем существовании, а также тогда, когда лично являлся перед взором Кристины на переменах. Но время чуть подлечило зияющую рану, да и приближающаяся зачетная сессия отвлекала от грустных мыслей. Кроме прочего, надвигалась майская передышка в нелегкой жизни студентов, на которую они с Оксаной запланировали и забронировали поездку в Турцию. «К твоим любимым мусульманам» - как ехидно заметила Оксана.
В первый и последний раз Кристина была за границей в Греции – родители там отмечали 10-летие их совместной жизни, и ей тогда было, соответственно, около 9 лет. Мысль окунуться в другую культуру и оказаться за тысячи километров от надоевшей холодной Москвы волновала Кристину вместе с массой сопутствующих вопросов, и Коран на время отправился на полку, чтобы вернуться на прикроватную тумбочку после сессии. Религиоведение, конечно, хорошо, но не по нему у нее намечались экзамены.
Практически сразу, едва она ступила на турецкую землю, на нарыв имени Шамиля был наложен внушительный пластырь. Казалось, страна создана, чтобы лечить раны или, по крайней мере, давать обезболивающее. Чистое синее небо после серого потолка Москвы, улыбки на лицах местных жителей, с подтекстом и без такового, а также позиция «все включено» в ваучерах девушек раскрасили мир Кристины цветами жизни. Пусть не столь яркими, как если бы она эту неделю провела с Шамилем, но депрессия начала отступать.
Первые два дня, пока Оксана вовсю флиртовала со всеми, кто под руку попадался, Кристина отрывалась на шведском столе и наслаждалась бесцельным шатанием по пляжу. Наконец, она решила заглянуть в парикмахерскую при отеле и сделать с собой нечто радикальное. Там царили Джахангир и Феруза, брат с сестрой. Идеальное владение русским языком объяснилось их азербайджанской сущностью. Как и большинство тюрков, Джахангир обладал глубокими темно-карими глазами, намекавшими на что-то любой девушке, даже в те редкие моменты, когда их владелец ни на что не намекал. Но Кристине он стал намекать сразу и как-то слишком прямо, узнав, что она тут всего на неделю. Пришлось дать ясный отвод по этому поводу, что вызвало неподдельный интерес парня:
-А зачем ты тогда в Турцию приехала?
-Отдыхать вообще-то, - опешила Кристина.
-Русские могут отдыхать по-другому?
С этого странного диалога и началась их дружба. Пока Оксана пропадала где-то с подцепленным френдом, Кристина зависала в парикмахерской, болтая с братом и сестрой, и, в конце концов, поделилась с ними своей душевной драмой со всеми подробностями. Насчет Шамиля Джахангир только хмыкнул, мол, с кем не бывает, а вот попытка принять ислам заинтересовала его куда больше.
-Да ну?.. Ты ходила в мечеть?.. Платок? Шутишь! – то и дело восклицал он.
Услышав о попытке освоить Коран, Джахангир присвистнул. Потом, подумав, сказал:
-Тебе бы с нашим Омаром поговорить. Из меня мусульманин никудышный, а он шарит в этом деле, в медресе учился. И такой же, с прибабахом, как твой Шамиль.
-А где он?
-В Измире живет, - парень с любопытством разглядывал заблестевшие глаза Кристины. – Хочешь, позвоню ему. Он из Трабзона бы примчался, дай только кого-нибудь обработать.
-Конечно, хочу!.. Если не трудно…
-Но предупреждаю, он хороший проповедник. Всю семью почти достал, до нас вот пока не добрался, потому что редко видимся.
У Кристины оставалось два дня до отлета, поэтому в тот же день Джахангир набрал брату, и тот был в Кушадасы уже в начале следующего дня. Джахангир с утра работал, поэтому посадил Кристину в одно из многочисленных кафе на побережье, скинул Омару координаты и приметы «жертвы», а сам вернулся в отель.
Кристина ожидала увидеть имама Равиля номер два в чалме и накидке, но вместо этого за ее столик сел с виду ровесник в обычной футболке и джинсах. Было заметно, что они с Джахангиром братья, и что Омар, несмотря на черную щетину, на пару лет младше. Он заказал себе сок и уставился на Кристину горящим взором. Повисло молчание. У Кристины много вопросов роилось в голове, но она ждала, пока новый знакомый начнет разговор.
-Ты Кристина, так ведь? – начал Омар.
-А ты, надо полагать, Омар? – предположила она, и парень улыбнулся шутке.
-Мой брат сказал, ты интересуешься исламом? Я не слишком силен в знаниях, но постараюсь помочь, если есть какие-то вопросы.
-Он сказал, что ты окончил медресе.
-А, это…, - Омар скромно повел рукой, - это был курс хафизов Корана плюс немного основ.
-Хафизы – это кто?
-Ой, я забыл, что ты не в исламе. Так привыкаешь к арабским словам, что не думаешь, что кто-то может не понять. Ты переспрашивай, если что. А хафиз значит «хранитель», в данном случае человек, выучивший Коран наизусть.
-Ты знаешь наизусть весь Коран?! – воскликнула Кристина. – Все триста страниц?
-Ну, - засмеялся Омар, - это зависит от издания. Да что я, мне уже 24, а у дяди жена в десять лет его знала.
-Но это же нереально, - Кристина вспоминала длинные аяты и обрыв смысловой связи посреди какой-нибудь суры.
-Это – одно из чудес Корана, - не без гордости отозвался Омар. – Сколько ты знаешь человек, выучивших наизусть Библию? Пусть не всю, хоть Новый Завет? И я ни одного. А во всем мире тысячи и тысячи людей учат Коран наизусть без особых усилий.
-Но я читала Коран. Вызубрить, конечно, можно что угодно, но чтоб «без усилий»…
-Ты же читала на русском, так? Это совсем не то. Никто не учит Коран на каком-либо языке, кроме арабского. Начиная от звучания и до непередаваемого смысла – там все по-другому. Какие ты суры там читала, давай я озвучу.
-«Фатиху» помню.
Омар откашлялся и начал вполголоса читать, чтобы не обращать на себя внимание посетителей. У него был слух, и читал он очень мелодично, приятным голосом с выражением. Кристина заслушалась: звучало и впрямь совсем не так, как если бы она читала вслух на русском.
-Здорово, - похвалила она.
-Это еще что! Сейчас я тебе настоящего аса дам послушать, - Омар полез в карман и достал мобильный телефон, что-то поискал в меню. – Вот. Я тихо сделал, к уху поднеси.
Кристина взяла телефон, и до нее донесся голос другого «хранителя». Это действительно был ас. Даже не понимая ни слова, она чувствовала, как сердце забилось чаще от чудесных звуков, а когда чтец заплакал в середине суры, она сама еле сдержала слезу.
-Почему он плачет?
-Он читает о Судном дне, когда Бог соберет всех людей для отчета. Он от страха плачет, боится наказания за свои грехи. Это будет страшный день. Когда солнце будет скручено, когда звезды осыплются, когда горы сдвинутся со своих мест… Тогда мать будет готова наступить на свое дитя, стремясь к раю. Аллах взвесит плохие и хорошие дела людей, и соответственно этому направит их в рай или ад. Но это касается только единобожников. У всех остальных добрые дела не будут приняты, потому что Аллах не прощает многобожие…
Они начали говорить о том, что является Единобожием и пришли к вечной теме сравнения ислама и христианства. Омар вошел в раж. Джахангир оказался прав, он был хороший проповедник, и Кристине нечего было ему возразить по существу, хотя она честно пыталась отстоять истинность христианства. Омар потихоньку поворачивал ее внутренний взгляд, и она начала смотреть на веру как на часть жизни, не временной жизни тела, а вечной жизни души. Причем если раньше элементарного «не убий», «не укради» казалось достаточно, чтобы попасть в рай, то теперь Омар объяснил, что даже с такими грехами можно надеяться на рай, а вот с язычеством и атеизмом – никогда.
-Конечно, тебе повезло, что ты вообще веришь в Бога, - говорил Омар, - с атеистами сложнее, они с самого начала не допускают такую мысль, что кто-то есть там, наверху. Христианину же достаточно показать, что Коран и ислам истина, а христианство давно стало ложью, и если он не слишком упрям, то принимает ислам. Вот сейчас после нашей дискуссии ты веришь в Троицу?
-Нет.
-А в богочеловечность Иисуса?
-Нет.
-Ты хотела бы принять ислам снова? По-настоящему? Без оглядки на твоего бывшего.
-Зачем?
-Потому что это – единственный путь спастись от ада. Неужели тебе этого не хочется?
-Хочется, но…, - в голове у Кристины была полная неразбериха. Омар все говорил правильно, его доводы она полностью принимала. Может, у нее не хватает веры? Тогда в мечеть ее толкнуло жгучее желание понравиться Шамилю, вернуть его любовь. А сейчас не было никаких желаний, все чувства с расставанием притупились, ей просто хотелось загнать эту боль подальше и побыстрее ее залечить. С другой стороны – самое время подумать о смысле жизни и о Боге.
-Думаешь, вы с тем парнем были созданы друг для друга? – прервал ее мысли Омар.
Кристина только кивнула.
-Если ты веришь, что Коран – слово Всевышнего, то позволь мне процитировать. «Мы создали человека только для поклонения». Поклонение Всевышнему – это самое основное в жизни человека. Важнее ничего быть не может, хотя может казаться по-другому. Есть масса второстепенных вещей, которыми мы забиваем голову, оставляя основу. У тебя основой жизни был Шамиль. Поэтому когда он ушел, ты осталась в таком положении, словно нет больше смысла жить. Как если бы ты была кирпичом в стене, а из-под тебя один кирпич убрали. Что тогда делать верхнему кирпичу? Падать и разбиваться. Если ты не разбиваешься душевно о проблему, то можешь помочь себе, прыгнув из окна. Но вера, поклонение – это тот кирпичик, который никуда не денется, если ты сама его не выбьешь из-под себя. Другие кирпичи – работа, учеба, друзья, родные – все может обрушиться вокруг тебя, заденет и будет больно. Но ты не потеряешь опору, и это выгодно не только в плане психологии, эта опора защитит тебя в Судный день. Ни Шамиль, никто другой, только Аллах, в которого ты верила и которому поклонялась в этой жизни. Если бы ты была верующей девушкой, ты бы поплакала, конечно, но знала, что Аллаху виднее, с кем тебе лучше быть. И если Он не дал вам быть вместе, значит впереди тебя ждет нечто лучшее. А пока ожидаешь это лучшее – опираешься на основу и думаешь о том Дне, когда солнце будет скручено. По сравнению с тем Днем все проблемы этой жизни не стоят ломаного гроша. Если ты не против, я закажу себе перекусить, от длинных речей у меня аппетит как после пробежки. Тебе что взять?
Кристина тоже была голодна, и заказала большой бутерброд и стакан газировки. Омар взял суп, люля-кебаб и попросил официанта принести им чай с пирожными после того, как они поедят. На некоторое время между ними воцарилось молчание. Кристина обдумывала слова Омара. Принять ислам для себя?.. Она вспомнила укутанных женщин в мечети. Пять обязательных молитв каждый день. Никакой свинины, никакого шампанского на праздник. А пост? Не есть с утра до вечера – это же пытка! Нет, это слишком сложно для нее, лучше оставить все как есть, авось пронесет в Судный день, в Троицу же она не верит.
-О чем задумалась? – сквозь котлету пробурчал Омар.
-Ты дал много пищи для размышлений, - ответила Кристина и поведала ему о своем решении.
Омар рассмеялся и покачал головой.
-Про намаз и платок я тебе сейчас объясню. А сначала замечу, что вера – это не то, что удобно, а то, что истинно. Знаешь, я – большой любитель поесть. Во время Рамадана мучаюсь до конца поста. Ничего сильно не болит, но мысли о еде преследуют повсюду. Но я не отвергаю ислам лишь потому, что в нем есть приказ держать пост, а я, видите ли, люблю подкрепиться. Я верю в истинность Корана, верю, что все в исламе – для блага человека, значит и в посте есть смысл. Представь, ты приходишь на работу. Нормальный кабинет, зарплата, перспективы. Но один пункт твоих обязанностей для тебя сложен или просто не нравится. Ты бросишь эту работу? В жизни, может, и бросишь, если ты – супер-специалист нарасхват, но в плане спасения души другую веру, кроме ислама, ты не найдешь.
Я вообще люблю пример с работой. Кстати о намазе, вот взять псевдо-мусульманина Джахангира. Говорит, что он в исламе, но молиться ему еще рано, не готов. Со всеми остальными обязанностями тоже самое. Типа вера – в душе. Так вот я его и спрашиваю: ты, когда на работу приходишь, разве говоришь работодателю, вот я такой хороший парикмахер, но работать не буду. Вы же знаете, что я хороший работник, платите мне зарплату, а работать я пока не готов. Это же бред! Тем не менее именно так они и поступают по отношению к Аллаху. «О Аллах, я хороший мусульманин, но еще не дорос выполнять твои приказы».
Омар фыркнул и сделал знак официанту, чтобы тот принес чай.
-Кстати о намазе, самое время мне помолиться, - сказал Омар, закончив монолог о пользе намаза.
Они пошли к ближайшей мечети.
-Подожди, я скоро, - и Омар исчез за дверью главного входа.
Кристина уселась на лавочку возле мечети и снова задумалась. Ей нравилось, как Омар преподносил свою веру, и в душе все время рождался вопрос «А может все-таки?..» Но она гнала его и отмахивалась от этой мысли, сама не зная почему.
После намаза Омар переключился на хиджаб. Он показал Кристине фото своей младшей сестры, которой недавно исполнилось 17 лет. Аккуратное, почти детское личико со всех сторон обрамляла темно-бордовая ткань в мелкий цветочек.
-По-моему, все равно видно, что она очень хорошенькая, - заметила Кристина.
-Да, - кивнул Омар, - но ты видишь красоту чистоты и богобоязненности. А если бы она была с модной прической и накрашена, возникли бы совсем другие мысли. У мужчины бы точно возникли.
-Это обязательно – так закрываться? Без этого нельзя быть мусульманкой?
-В принципе-то можно. Хотя само слово «мусульманин» означает покорный Аллаху, а где же тут покорность, если ты не следуешь Его велению? Если тебе сразу будет трудно надеть платок, можно к этому подойти постепенно. Главное – не останавливаться. Хотя ты вроде уже носила его?
-Да, но это выглядело не так.
-Тебе есть с чего начать!
Кристина с Омаром бродили по городку до самого вечера. Еще пару раз заходили в кафе подкрепить силы Омара, а когда над ними раздался азан, он поспешил в мечеть. Кристине тоже захотелось зайти, но ей нечем было покрыть голову. Странно, но с момента приезда в Турцию она не обращала внимания на азан, а сейчас готова была слушать его снова и снова. Она решила по приезду в Москву еще почитать про ислам и христианство, как следует все сравнить, и потом уже принять окончательное решение. Следующий день должен был быть последним днем в Турции, вечером самолет увезет их с Оксаной к запоздалой весне и сессии.
Утром Кристина проснулась позже обычного – сказалась усталость от вчерашней прогулки с Омаром. Когда она добралась до гостиницы, было около десяти вечера, а голова и сердце гудели от толпившихся чувств и мыслей. Но утром все внезапно встало на свои места. Едва перекинувшись парой фраз с Оксаной, Кристина направилась в парикмахерскую.
Джахангир вращался на стуле в ожидании клиентов, Ферузы не было видно.
-О, привет, пропащая! – помахал ей рукой Джахангир. – Заболтал тебя вчера мой братишка?
-Привет-привет! Можешь позвать его еще раз?
Джахангир остановил кресло и сощурил глаза:
-А в чем дело? До Измира вообще-то неблизко. И потом, - он бросил взгляд на настенные часы, - сейчас он наверняка на работе. Но если это так срочно…
-Да, в общем-то, не срочно… Просто… - Кристина запнулась, еще раз сверилась с тишиной, воцарившейся в душе, и закончила мысль, - просто я хочу ислам принять. Сегодня же. А там нужны свидетели. Я хотела, чтобы Омар был тоже.
-Елки-моталки, - Джахангир с раскрытым ртом уставился на Кристину. – Один день. Для Омара это рекорд. Сомневаюсь, что его отпустят с работы из-за этого, но сейчас наберу. Ты не волнуйся, если он не сможет подъехать, я отведу тебя в мечеть…
Омар примчался в Кушадасы через три часа. Кристина ждала в том же кафе, где они встретились в прошлый раз. На сей раз Омар был не один, его сопровождал грузный человек лет сорока с пышными черными усами.
-Это – мой шеф, - смущенно представил незнакомца Омар, - я рассказал ему, в чем дело, и он сказал, что без него я никуда не поеду. Пришлось взять с собой. Ну и в любом случае нужно два свидетеля.
Шеф Омара Атакан понимал только по-турецки, и парню пришлось переводить на русский весь его бурный поток поздравлений. В конце концов, Омар что-то ответил ему сам, и Атакан умолк, кивнув головой.
-Я сказал, что с его поздравлениями мы до повода не доберемся. Ну, ты помнишь шахаду?
Кристина не помнила, и за Омаром повторила свидетельство веры, но теперь это было не механическое повторение, в каждое слово она вложила всю душу.
-Вот теперь поздравляю, - расплылся в улыбке Омар, - это самый важный шаг в твоей жизни, и я очень рад, что стал его свидетелем.
Тут Атакан, извинившись, куда-то отлучился и вернулся через 10 минут с пакетом турецких сладостей и маленьким бархатным мешочком.
-Это тебе от твоего брата в исламе, - перевел Омар.
Кристина развязала мешочек. В нем оказался золотой медальон с какой-то надписью и золотая цепочка.
-Тут написано Аллах, - пояснил Омар. – Не ожидал от него такой щедрости МашАллах! Только постарайся не заходить с такой вещью в…грязные места.
-Помоги застегнуть? – попросила Кристина, решив сразу надеть подарок.
-Нет, - Омар слегка покраснел, - в отеле наденешь.
Оксана, вздыхая и охая, застегнула цепочку на шее подруги.
-Ты уж остановись на чем-нибудь одном, а?
-Я уже остановилась. Надеюсь, навсегда.
В Кристине что-то переключилось. Или замкнуло, как выразилась Оксана. Ей захотелось немедленно начать молиться, носить хиджаб, держать пост. И хотелось, чтоб все вокруг осознали, как это здорово – быть мусульманкой, какое невообразимое соцветие чувств вызывает это состояние. Она вспомнила Фаризу и Пати и удивлялась, почему они ничего не делают из велений Аллаха. Попыталась в самолете поговорить с Оксаной, но та только отмахнулась. К сожалению, мир не изменился с принятием Кристиной ислама, изменилась лишь она сама. Она смотрела на свои джинсы и кофточку - стало противно от того, что мужчины провожают взглядом ее фигуру. Казалось, что она вылезла из болота, где жила среди рептилий, лишь носящих имена людей.
Несмотря на то, что зачеты были на носу, Кристина не пошла в понедельник в институт, нашлись дела поважнее. Она направилась прямиком в мечеть купить какие-нибудь книги, обучающие намазу, и нормальную исламскую одежду. В магазине у нее глаза разбежались от обилия одежды, но на помощь пришла девушка в черном платье и сером платке, тоже оказавшаяся русской. Она подобрала Кристине пару юбок, совсем не похожих на ту черную в обтяжку, и блузку почти до колен. А главное – раскрыла ей секреты завязывания платка, чтобы не соскальзывал с волос. В новой одежде Кристина застыла перед зеркалом.
-Нравится? – спросила продавщица.
-Это самая красивая одежда за всю мою жизнь, - выдохнула Кристина.
-Наш хиджаб – наша гордость. Я так боялась в начале его надеть, теперь и вспомнить смешно. Шайтан сильно меня сбивал. А потом махнула рукой, решила хоть один день в нем походить, прочувствовать, так сказать, весь ужас, который я себе напридумывала. И не смогла снять. И ты постарайся не снимать, сестра, чем нас больше, тем быстрее люди привыкнут к нам.
Институт лежал в шоке. Снова от самого входа Кристину провожали изумленные взгляды студентов, гораздо более изумленные, чем в прошлый раз. Это было непростое испытание, но Кристина твердо решила – «делай, что должен, и будь что будет». Она не станет дожидаться ухода Шамиля, пусть думает, что ему угодно. Пусть все думают, что хотят: что она неискренне носит платок, что хочет привлечь внимание, главное – ее чистое намерение перед Аллахом. Но, конечно, если бы была еще хоть одна девушка в хиджабе, переносить гипер-внимание было бы в сто раз легче… Единственное, чего Кристина опасалась, это реакции преподавателей, среди них мусульман не было.
Шамиль вырос перед ней на следующей же перемене. Он с пренебрежением осмотрел наряд Кристины.
-Научилась, наконец, завязывать?
-Научилась, - она лишь мельком взглянула на него и отвела глаза. Как говорил Омар, нечего женщине пялиться на чужих мужчин, от этого одни проблемы у тех и у других.
-Ой, какие мы стали набожные, - съязвил Шамиль и тут же ледяным тоном продолжил. – Мы же, кажется, договорились. Если ты думаешь, что теперь-то…
-Это не из-за тебя, не волнуйся, - перебила Кристина, - кто ты вообще такой, чтобы из-за тебя менять веру? Я ради Аллаха это сделала, ты тут ни при чем.
-Зная тебя, слабо верится…
-Значит, ты меня плохо знал. Я благодарна Аллаху, что ты меня бросил. Хотя ты, я думаю, стал верующим парнем, и о таком муже можно только мечтать, - голос Кристины дрогнул, но она взяла себя в руки, - но после этого мне пришлось переосмыслить свою жизнь, и результат этого перед тобой. Я еще люблю тебя, но уже не нуждаюсь в тебе так, как раньше. Я смогу это пережить с помощью Всевышнего.
Шамиль исподлобья наблюдал за Кристиной и видел, что говорит она искренне. У него мурашки пробежали по коже от того, что он нагрубил ей вначале. Светло-сиреневый платок ей очень шел. А кому не шел платок? – он таких не видел. Шамиль невольно залюбовался ею, но в следующий момент, проклиная свой нафс, отвел взгляд. Если бы он не оттолкнул ее тогда, сам бы призвал к исламу… Сколько бараката он потерял, и потерял ее. Конечно, если предложить ей замуж, она согласится. Но он не врал насчет женитьбы: день был назначен, и дома его ждала невеста, которая действительно ему нравилась.
-Я рад, что ты приняла ислам искренне. Правда. Извини, что нахамил. Если кто на тебя будет наезжать или что, ты знаешь, как меня найти, пока я тут. По институту тоже много знаю братьев и сестер, познакомлю, если хочешь. Мусульманин должен быть среди своих, это не дает вере ослабнуть.
-Тут есть еще девчонки в хиджабе? Я не видела пока…
-Нет. Ты первая и, дай Аллах, не последняя. Может, они вдохновятся твоим примером. Но читающие намаз есть.
-Спасибо за помощь.
-Не за что, ухти. Да укрепит тебя Аллах.
Кристина… То есть, теперь уже Муслима со звуками икамата поднялась с ковра и присоединилась к другим ровняющим ряды сестрам. Она знала тут почти всех. Русские, татарки, дагестанки, кабардинки… Целая стайка молодых девушек, выбравших единственно верный путь, отказавшихся от ложных божеств современного мира. С каждым днем их становилось все больше, появлялись новые лица. В институте Муслимы еще две девушки надели платки.
-Аллаху Акбар!
Такбират-ул ихрам. Теперь Муслима не путалась в исламских терминах. За год она изучила много чего нового. Шамиль уехал домой и женился. Магомед остался в аспирантуре и иногда передавал ей от их семьи салам. Омар то и дело посылал по электронной почте ссылки на статьи и сайты по исламу, а Муслима зачитывалась ими до утра – ислам стал для нее родником, из которого пьешь и не можешь утолить жажду. У нее возникали сложности с утренним намазом, много чего из сунны она пока не делала, но старалась двигаться потихоньку к намеченной цели – довольству Аллаха и раю.
После намаза она осталась с двумя сестрами повторить упражнения по таджвиду.
-Ухти, у тебя волосы выбились, - одна из девушек сама заправила ей прядь за платок. – Ну что, начнем?
Они по очереди читали по слогам арабские слова, когда на второй этаж поднялась девушка лет восемнадцати. На ней была юбка по колено, из-под которой выглядывали треники, растянутый после многих стирок свитер в катушках и, видимо, бабушкин платок. Она взволнованным взглядом окинула мечеть и встретилась глазами с Муслимой. Муслима все поняла и улыбнулась:
-Сестры, ИншАллах мы сейчас сможем заработать кое-какую награду от Аллаха, - и первой поднялась навстречу новенькой.
